- Ты не скучная и не предсказуемая.
На его губах появилась та самая чувственная улыбка, которая когда-то заставила меня в него влюбиться, в одно мгновение, по щелчку пальцев. И наблюдать её сейчас было опасно, да и печально.
- Спасибо, - сказала я ему. – Но тебе лучше уйти. Тебя, наверное, где-то ждут.
- Андрей, уходи.
Он смотрел на меня, всё ещё сидя на краю постели, не двигаясь. Что-то внимательно высматривал на моём лице, видимо, старался разглядеть какие-то особенные эмоции. Не знаю уж, смог или не смог, я старательно напускала на себя серьёзный вид, после чего кивнул и тоже поднялся. И даже направился к двери в крохотный коридорчик со шкафом-купе. Я пошла за ним, собираясь запереть дверь после его ухода. А Андрей вдруг взял и у самой двери обернулся. Я едва не врезалась носом в его грудь, торопливо сделала шаг назад, но Андрей Романович, как истинный кавалер, успел подхватить меня широкой ладонью под спину. Если честно, никакой необходимости в этом не было, он об этом знал, я об этом знала. И на какое-то мгновение мы замерли, глядя друг другу в глаза. Я даже дыхание его на своём лице чувствовала, настолько близко мы друг к другу находились.
- Хочешь, я останусь? – спросил он.
Я медлила. Секунду, две. Смотрела ему в глаза, и, конечно, в моей душе всколыхнулось самодовольство, раненное самолюбие воспылало тягой к жизни, я даже горделиво вскинула голову. Но после того, как вспомнила, как сухо он со мной прощался у ворот родительского дома, всего пару дней назад, на корню задавила в себе всякий соблазн согласиться. И сказала:
- Нет.
- Потому что завтра я уеду домой. Как ты и просишь. И мы с тобой уже простились.
Я видела по его лицу, что мой ответ по душе ему не пришёлся. Андрей остался недоволен, убрал руку и отступил. Но он весьма быстро справился с собой, как бы равнодушно кивнул, усмехнулся и сказал:
- Хорошо, солнышко. Как скажешь.
Его лёгкий тон вызвал в моей душе всплеск негодования. Андрей вышел из номера, я закрыла за ним дверь и недовольно проговорила себе под нос:
- Я не твоё солнышко.
ГЛАВА 17
Ночью я долго не могла уснуть. Во-первых, кровать оказалась не слишком удобная, во-вторых, думала о том, для чего же я решила задержаться в Москве, что дальше делать собираюсь, в голову ведь ничего не приходит. Попросту тяну время. Ну, а, в-третьих, мне не давало уснуть непонятное прощание с Андреем. Не хотелось бы думать, что он всего лишь хотел прощального секса. Порой мужчины всерьёз об этом говорят, не видя в этом ничего зазорного. А вот женщина, обычно, прощается эмоционально, и вернуться физически в постель человека, в отношениях с которым она в душе пытается поставить точку, для неё невозможно и невыносимо. По крайней мере, у меня так. Уходя – уходи, как говорила бабушка. Не оглядывайся. И уж точно раздеваться уже ни к чему.
Уснула я поздно, и то, сон мне приснился тяжёлый, какой-то абсурдный и беспокойный. А разбудил меня стук дождя по стеклу. Я глаза открыла, посмотрела на окно и подумала о том, что к моему настроению сегодняшняя погода как раз подходит. А потом попробовала вспомнить дурацкий сон, из-за которого я чувствовала себя разбитой и уставшей, будто и вовсе не спала. Какие-то длинные проходы, беготня и женский голос.
Я перевернулась на живот, уткнулась лицом в подушку и лежала так до тех пор, пока мне не стало трудно дышать. И вдруг вспомнила… Вспомнила, что женский голос в моём сне бесконечно звал какого-то ребёнка. Имя было мальчишеское. И когда я об этом вспомнила, меня накрыло странное чувство дежавю. Будто это когда-то снилось мне или даже происходило наяву. И в голове у меня крутилось имя: Максим, Максим.
Голову даю на отсечение, что не знаю ни одного Максима.
На тумбочке у изголовья кровати завибрировал телефон. Я повернула голову, взглянула на экран и вздохнула. Почему-то мне совсем не хотелось с ним говорить. Я помедлила, но затем всё же потянулась за телефоном. Ведь если на звонок не отвечу, Андрей позвонит снова, а затем и приедет, проверить, не натворила ли я чего-нибудь, что непременно опорочит имя его семьи.
Как я и предполагала, первым его вопросом было:
- Чем ты занята? – И в голосе подозрение. А, может, это во мне подозрений на его счёт было чересчур, поэтому я себе их и придумывала.
- Лежу в постели, - сказала я ему честно.
- Хорошо, - ответил он. Я слышала, как он прихлебнул из чашки горячий кофе. Услышала и живо представила себе эту картинку, которую всего за каких-то несколько недель смогла выучить наизусть. Как он стоит, как сидит, как ходит, как ест и пьёт кофе из большой чашки. А ещё мотает ногой, когда смотрит телевизор по утрам, сидя на высоком табурете. Я даже зажмурилась, не желая обо всём этом думать, а уж тем более представлять.
- Вообще-то, я собираюсь вставать, - решила припугнуть я его. – И что-нибудь сделать.
- Надеюсь, твои действия не потрясут мировое равновесие, - поддел он меня.
А я несколько загадочно проговорила:
- Не знаю, не знаю.
- Чем ты собираешься сегодня заняться?
- Тебя порадует, если я скажу, что позавтракаю и отправлюсь на вокзал?
- Можешь мне не верить, но нет.
- Ты прав, не верю.
- Вика, ты на меня злишься. – Это прозвучало, как обвинение. А ещё в голосе Андрея явно промелькнуло желание это обсудить. А вот мне ничего с ним связанное обсуждать не хотелось. И я резко сменила тему.
- Мне приснился дурацкий сон.
- Плохой?
- Нет, - и повторила: - Дурацкий.
- И что тебе снилось?
- Какая-то женщина звала и звала мальчика. По имени. Надо позвонить Жанне и узнать к чему такое сниться.
- Кровавые мальчики в глазах?
- Он не был кровавым, - воспротивилась я. – Я его даже не видела. Только женский голос звал: Максим, Максим.
- Кто такой Максим?
- Понятия не имею, - вздохнула я. – Всё утро вспоминаю, но я ни одного Максима не знаю.
- Точно, дурацкий сон. Моя бабушка говорила, что от плохих снов помогает шоколад. Может, тебе купить шоколадку? Я привезу. – Андрей явно надо мной посмеивался, а ещё напрашивался приехать под глупым предлогом. Я уже собиралась ему об этом сказать, как вдруг кое-что вспомнила. Точнее, меня попросту осенило. Шоколад, а ещё женский голос…
- Максим, не трогай ничего руками!
Я даже на постели села. И проговорила в телефон:
- Я вспомнила.
Андрей замолк на полуслове, поинтересовался:
- Что вспомнила?
